Классика – на то она и классика, чтобы ее экранизировали. И чем известнее произведение, тем таких экранизаций больше. Бессмертный роман Толстого «Анна Каренина» в этом смысле стоит в ряду рекордсменов.
Он – страшно сказать – пережил уже более трех десятков экранизаций. Первая случилась еще в 1911 году в Российской Империи, в эпоху немого кино. Роман неоднократно перекладывали на язык кино в Великобритании, Франции, Италии, Германии, США. За него брались в Бразилии, Австралии, Индии и даже на Кубе. Только в России – СССР роковую страсть Анны Карениной и Алексея Вронского экранизировали семь раз.
Последняя на сегодняшний день версия была снята через сто шесть лет после первой маститым режиссером, автором культового фильма «Курьер» Кареном Шахназаровым. Его лента под названием в апреле этого года в виде телесериала вышла на «России 1», а уже после, в сильно сжатом виде и под названием «Анна Каренина. История Вронского» переместилась в кинозалы. Вообще-то обычно бывает наоборот: фильм сначала демонстрируется в кинотеатрах, а когда прибыль от проката получена, идет в эфире ТВ. С коммерческой точки зрения это вполне объяснимо. А вот обратную последовательность логичной назвать трудно. Впрочем, это уже дело авторов и дистрибьюторов.
В любом случае, они отдавали себе отчет в том, что особого коммерческого успеха картина иметь не будет, а значит, показывали ее не для широкой аудитории, а по большей части для киногурманов – любителей Толстого. Публика эта, надо сказать, весьма искушенная. Она хорошо помнит и блистательную Татьяну Самойлову в советской экранизации 1967 года, и очаровательную Софи Марсо в американской версии 1997 года, и эпатажную Киру Найтли – в английской 2012-го. Поэтому Шахназарову нужно было привнести в свой фильм что-то принципиально новое – то, чего не было у его предшественников. И режиссер вроде бы попытался это сделать.
Рассказ в его картине ведется как бы от лица Вронского. Тридцать лет спустя на русско-японской войне он встречает сына Карениной Сергея – тот служит врачом в полевом госпитале и оперирует раненого Вронского. Бывший любовник Анны рассказывает ее сыну о том, что произошло много лет назад.
– О своей матери я знаю только по рассказам людей, которые ее ненавидели, – признается Каренин-младший Вронскому, – поэтому и сам не могу относиться к ней иначе.
Казалось бы, вкладывая рассказ в уста одного из главных героев – в виде его воспоминаний и личных переживаний, сценарист и режиссер создали себе благодатную почву для разного рода интерпретаций. Здесь можно было и подать сюжет в неожиданном ракурсе, и добавить массу психологических изысков, которых даже не было у Толстого. Ведь Вронский, наверняка должен был терзать себя неизбывным чувством вины: как он позволил любимому человеку наложить на себя руки? И мучительные поиски ответа на этот вопрос, вероятно, должны были бы стать главной фишкой этой экранизации. В реальности же получилось так, что Шахназаров, не мудрствуя лукаво, выдал очередную «каноническую» версию романа, только полностью вырезав из него линию «Левин – Кити Щербацкая».
Что же касается фишки, то ею, по-видимому, должно было послужить раздвоение сюжета на хрестоматийный толстовский и присовокупленные к нему эпизоды русско-японской войны из рассказов Вересаева. Но, увы, ничего, кроме экзотического разбавления роскошных, но порядком приевшихся интерьеров высшего света дикими степями Маньчжурии (отснятыми, кстати, в Крыму) данная новация в картину не привнесла. Пейзажи, костюмы героев и реквизит подобраны скрупулезно и со вкусом, сцены артобстрела японскими войсками русского госпиталя сняты безукоризненно. Но, отдавая должное мастерству оператора и художника, все равно не перестаешь задаваться вопросом: а зачем, собственно, все это было нужно?
На исторический блокбастер картина явно не претендовала, а как очередной пересказ романа Толстого предыдущие версии ничем не превзошла. Впрочем, некоторые мизансцены с точки зрения режиссуры и актерской игры были сделаны блестяще. Особенно вспоминается эпизод, когда Анна в последний раз в своей жизни едет на вокзал. Черная карета с неотвратимостью рока мчится по городу, а управляет ею, должно быть, сам Диавол. Полы его черного плаща развеваются на ветру, хищно колышутся его усы и бакенбарды, а на губах его застыла жуткая улыбка Смерти.
Можно отдать должное и Елизавете Боярской, исполнившей роль Анны – как бы ни поносили ее «диванные» критики. На мой взгляд, характер своей героини она передала точнее, чем многие ее коллеги по образу, великолепно сыграв взбалмошную, истеричную и эгоистичную великосветскую бабенку. Кем, собственно, Каренина и являлась согласно первоисточнику.
А вот Максим Матвеев в роли Вронского выглядел холодновато и как-то отстраненно. Не похоже было, что именно он – главный герой, от лица которого ведется повествование. Он больше напоминал мне лермонтовского Печорина, который «не едет спать только потому, что еще нет его кареты».
Впрочем, все это крайне субъективно. Объективно же говоря, российская и мировая «карениниана» пополнилась еще одним кинематографическим продуктом – далеко не худшим на фоне своих предшественников. И это, пожалуй, все, что можно поставить в заслугу картине и ее авторам.
Скриншот с сайта Kinopoisk.ru.